Александр Шалимов - Охотники за динозаврами [Охота за динозаврами]
Посоветовавшись, мы решили разделиться и продолжать поиски тремя группами, чтобы охватить большую площадь. Я взял себе в помощники Квали и ещё двух чёрных воинов Н’Кора и Мулу. Это были стройные весёлые парни с приплюснутыми носами и толстыми губами, очень похожие друг на друга. Оба были разукрашены хитроумной татуировкой, напоминавшей рисунки художников-абстракционистов. Н’Кора носил короткие клетчатые штаны и имел ожерелье из костей и зубов леопарда, у Мулу ни штанов, ни ожерелья не было. Все его одеяние составляла набедренная повязка.
Пока Джонсон и Перси Вуфф со своими помощниками работали к западу от реки, мы вчетвером исколесили большой кусок саванн и берега озера на юго-восток от нашего лагеря. Во время походов мы напряжённо прислушивались, надеясь, что снова зазвучат странные голоса “злых духов”. Теперь мы страстно желали услышать их. Но все было напрасно. Тростники молчали. Тишина царила над озером. По ночам её нарушал лишь насмешливый хохот гиен.
Я уже несколько раз предлагал возвратиться к главному лагерю и начать поиски в болотах там, где мы впервые услышали голоса “злых духов”, но Квали утверждал, что только здесь у озера мы можем рассчитывать на успех.
— Ждать, начальник, надо ждать, — твердил он.
И мы продолжали свои походы в окрестностях озера и ждали.
Наступило очередное воскресенье, и Перси Вуфф и Джонсон объявили, что они остаются в лагере. Все были утомлены непрерывными маршрутами и невыносимой жарой. День отдыха был необходим. Сначала я тоже хотел провести этот воскресный день в лагере, но после завтрака решил сделать небольшой маршрут по долине реки выше водопада, чтобы посмотреть геологический разрез плато. Квали охотно согласился сопровождать меня. Помимо карабина и пистолета я вооружился геологическим молотком, Квали повесил за спину рюкзак, и мы тронулись в путь.
В глубоком ущелье возле шумной стремительной реки не было той изнуряющей жары, от которой мы страдали во время походов к озеру. Местами можно было идти в тени отвесных скал.
Я осматривал обнажения, кратко описывал их. Квали отбивал образцы. Мы быстро продвигались вперёд и к полудню отошли километров на десять от лагеря. Здесь мы устроили привал под навесом известняковой скалы. Квали достал из рюкзака завтрак. Мы ели мясо жареных уток, которых настрелял Джонсон у озера, и запивали его холодной водой из источника. Потом я прилёг в тени, подложив под голову рюкзак. Незаметно я задремал.
Разбудил меня Квали.
— Смотри, начальник, — сказал он, протягивая какой-то блестящий предмет, — Квали нашёл это в камнях.
Он держал в руках изуродованные остатки кинокамеры.
Камера была расплющена, словно её били тяжёлым камнем. Стёкол в объективе не осталось. Кассеты не было. Только обрывок плёнки торчал между изогнутыми передающими барабанами. Сбоку сохранилась фабричная марка “Вильд. 1957 год” и номер.
— Где ты её взял?
— Пойдём, Квали покажет.
Невдалеке от места, где лежала камера, я нашёл среди камней несколько кусочков стекла — осколки объектива.
Квали, сообразив, что находка заинтересовала меня, продолжал поиски. Вскоре я услышал призывный крик. Квали сидел на уступе склона, метрах в десяти выше меня, под самым обрывом. Над ним громоздилась вверх почти вертикальная стена ущелья. Он что-то показывал издали. Я поднялся к нему, и он протянул мне расплющенное кольцо объектива.
— Здесь лежало, — пояснил он, указывая пальцем, где поднял кольцо.
Я огляделся и… понял.
— Аппарат брошен оттуда, — сказал я, — с обрыва на противоположном берегу реки. Он пролетел над рекой, ударился здесь, разбился; кольцо осталось, а аппарат отскочил к тем камням, где ты нашёл его.
Квали закивал головой, соглашаясь, что так могло быть.
Мы продолжили поиски в ущелье, но больше ничего не обнаружили.
— Полезем наверх, — предложил я.
Мы перешли по камням реку, вскарабкались на крутой склон и через несколько минут уже стояли на краю ущелья, над тем местом, где Квали нашёл кинокамеру. Небольшую зелёную лужайку окружали причудливые красноватые скалы. Между скалами рос колючий кустарник с огромными жёлтыми цветами. Из-под кустов вытекал родник. “Отличное место для лагеря”, — подумал я.
— Смотри, начальник, — сказал Квали.
Он поднял большой камень, размахнулся и швырнул в ущелье. Камень пролетел над рекой, ударился о карниз, на котором было найдено кольцо объектива, разбился, и осколки скатились к тому месту, где лежала кинокамера.
— Все правильно. Хорошо, — похвалил я.
— Хорошо, — согласился Квали.
Первая часть задачи была решена.
На краю лужайки мы нашли остатки костра.
— Когда его жгли? — спросил я у своего спутника.
Квали задумался. Он раздвинул молодую траву, уже выросшую на пепелище, растирал в пальцах перемешанную с пеплом красноватую почву. Нашёл несколько угольков, попробовал их зачем-то на зуб.
— Луна пять—шесть раз успел родиться, — сказал он наконец.
— А может, поменьше, — усомнился я.
— Нет…
Эта дата тоже совпадала. Теперь надо было убедиться, что несчастный Грдичка действительно был здесь с другим белым.
— Квали храбрый воин и ловкий охотник, — сказал я. — А вот может ли Квали сказать, сколько людей было у этого костра?
Молодой негр нахмурился и покачал головой, потом опустился на колени и снова принялся исследовать пепелище. Я тщательно обыскал поляну, но не заметил ничего примечательного: тропические дожди давно смыли все следы.
Квали продолжал ползать по лужайке, осторожно раздвигая траву, вглядываясь в красноватую почву. Я присел на камень и ждал. Наконец негр поднялся и подошёл ко мне.
— Квали думай так, — начал он. — Люди был тут два раза. Квали нашёл другой костёр. Один раз был два белый и негры. Другой раз — два белый. Один белый курил трубка, другой папироса, вот, — Квали протянул мне бумажный мундштук, на котором ещё можно было разглядеть рисунок чешского льва и надпись “Брно”. — Один белый носил ботинка с жёлтый гвоздь, — Квали протянул медную шляпку гвоздя; такими гвоздями многие африканские охотники подбивают подошвы своих сапог. — Один белый, — продолжал Квали, — имел большой карабин, вот! — и Квали показал мне гильзу чуть не восьмого калибра.
Все это походило на чудо.
— А как ты узнал, что тут были и белые, и негры? — с сомнением спросил я.
— Кости, — пояснил Квали. — Белый человек не грызёт кости; негр грызёт. Один костёр — кушал белый и негр… Другой костёр — кушал белый. Негр не кушал.
— Ясно, — сказал я. — А какой костёр был раньше?
— Тот, где кушал негр и белый, — без колебаний ответил Квали.